#MeToo в Чехии. Когда молчание – знак беспомощности

Фoto: surdumihail, CC0

В феврале 2020 года американский продюсер Харви Вайнштейн был приговорен к 23 годам заключения за сексуальные домогательства. Именно с обвинения Вайнштейна три года назад в США началась кампания #MeToo, охватившая в последствие мировое сообщество. Миллионы женщин и мужчин, столкнувшихся с сексуальным насилием и домогательствами, делились своими историями в социальных сетях под хештегом MeToo. Однако оказалось, что поддержку кампания обрела не везде. Из Чешской Республики зазвучала скорее критика, нежели голоса пострадавших.

Фoto: surdumihail,  CC0

Даниэла Коваржова,  фото: Лудек Коварж,  Wikimedia Commons,  CC BY-SA 3.0
В Твиттере, где кампания началась, появилось всего несколько историй на чешском языке. При этом не прозвучали голоса известных и влиятельных чешек. Зато поднялась волна критики, как со стороны мужчин, так и женщин.

Например, бывшая министр юстиции и критик #MeToo Даниэла Коваржова в одном из интервью назвала кампанию американской шуткой и заявила, что «ей нравится, когда ее домогаются». Мужчины-политики отзывались о #MeToo как о мести женщин, к которым кто-то случайно прикоснулся или по-джентельменски открыл перед ними дверь.

Спустя годы кампания #MeToo в Чехии так и осталась в тишине, окруженная ореолом непонимания. Попыток попытаться осознать, почему так произошло, исключая некоторых активистов и исследователей, почти не было. Чешский юрист и исследователь права из Оксфорда Барбара Гавелкова, утверждает, что Чехия, наряду с другими постсоветскими странами Центральной и Восточной Европы, пропустила вторую волну феминизма. Поэтому здесь толком и не разобрались, как воспринимать и регулировать сексуальное насилие и домогательства – ни в области юрисдикции, ни в общественной сфере.

Фото: Архив Чешского Радио - Radio Prague International
В сотрудничестве с юристом Зузаной Андреской Барбара Гавелкова написала статью, в которой описывается практически единственная серьезная дискуссия, прошедшая на эту тему в Чехии – конференция «Юридические аспекты кампании #metoo», состоявшаяся в Карловом Университете в Праге в марте 2018 года.

«Юрисдикция в Чехии, в данной сфере, является проблематичной, скорее с точки зрения выполнения. Главная проблема, однако, заключается не в законе и правилах, а в том, что общество не понимает сути проблематики гендерного насилия и сексуального домогательства. Проявляется это, например, в позициях юристов. Которые, по идее, должны выступать на стороне пострадавших с полным пониманием и знанием того, как этому явлению противостоять», - комментирует Зузана Андреска.

Харассмент? Вы о чём?

Барбара Гавелкова,  фото: Архив Чешского центра Лондон
Зузана и Барбара в статье подчеркивают, что позиция юристов всего лишь отражает непонимание, преобладающее в чешском обществе. Участниками конференции, помимо юристов, в том числе вышеупомянутой Даниэлы Коваржовой, были чешские политики, социологи, сексологи и даже олимпийская лыжница Катерина Нойманова. В отношении кампании MeToo все высказались негативно.

Зузана Андреска: «Во-первых, участники этой конференции объясняли домогательства как законное, биологически данное и неконтролируемое явление, часто связанное с областью личной жизни, в которую закон не вмешивается.

Вторая проблема в том, что они не делали различий между нежелательным поведением, то есть домогательствами, и желательным – флиртом. Дело в том, что игнорировалось соотношение власти – когда начальник пристает к подчиненному или профессор к студентке, последним в этой ситуации тяжело постоять за себя.

Иллюстративное фото: Pexels,  Pixabay / CC0
Юристы же на эти случаи смотрят, как на ситуации, возникающие между двумя свободными, равными, способными выразить свое недовольство индивидами.

Третий аспект связан с предыдущими: домогательства не воспринимаются как структуральная проблема, а как частные случаи, в которых домогающийся выступает как девиант. Создается впечатление, что проблема домогательств не касается общества в целом, несмотря на то, что явление настолько распространено. Нам казалось, что на этой конференции, при всей активной критике, никто из спикеров не потрудился прочитать истории конкретных людей, чтобы понять масштаб явления во всех сферах жизни».

Зузана Андреска,  фото: Архив Зузаны Андреской
По словам Зузаны Андреской, именно из-за искажения сути сексуального насилия – либо его сводят к банальностям вроде прикасания к колену, которое может быть флиртом, либо к исключительной и агрессивной сексуальной атаке. При этом игнорируется аспект злоупотребления властью и положением, к которому и пыталась привлечь внимание кампания MeToo.

Тереза Ироутова-Кинцлова с кафедры гендерных исследований Карлова Университета считает, что тишина Чехии по отношению к MeToo имеет двойственный характер. Во-первых, это тишина, которая вообще свойственна сексуальному насилию и домогательствам, когда жертвы по разным причинам не хотят или боятся признаться. Второй аспект этой тишины – неспособность общества это обсуждать.

Тереза Ироутова-Кинцлова: «Тишина, нависшая в чешском обществе, это тишина беспомощности. Никто не знает, что с MeToo делать. Мне кажется, что мы вступили на новую для Чехии территорию. В широких кругах общественности здесь об этом никогда не говорили. Было бы хорошо, если бы нам удалось вести разговор на серьезном уровне, не обязательно академическом, а хотя бы просто без эмоций и страха, что кто-то якобы будет мстить тем, кто их «потрогал за коленку» или подал пальто... Это появившиеся в СМИ случаи упрощения кампании, озвученные мужчинами-политиками. Движение MeToo ничего подобного не требовало».

Фото: Prentsa Aldundia,  Flickr,  CC BY-SA 2.0
При этом она соглашается с Зузаной Андреской в том, что в этих случаях происходит непонимание сути домогательств и сексуального насилия:

«Причина заключается в трактовке сексуального, как связанного исключительно с физическим сексом. Тогда как благодаря кампании MeToo выяснилось, что сексуальный акт как таковой зачастую вторичен и, прежде всего, указывалось на злоупотребление положением и властью. На злоупотребление властью финансовой, символической или просто властью в момент принятия решений – получит кто-то работу или нет, и так далее».

«В Чехии дискурс ведется в духе, что женщины – не ровня мужчинам»

Тереза Ироутова-Кинчлова,  фото: Архив Терезы Ироутовой-Кинчловой
Власть и её злоупотребление проявляются не только в домогательствах и сексуальном насилии. Власть это то, что определяет отношения между мужчиной и женщиной в обществе, и в Чехии это отношение далеко от равенства, объясняет Тереза Ироутова-Кинцлова:

«Это всем известно. В Чехии считается нормой платить женщинам за одинаковую работу на 20-30% меньше, чем мужчинам. Чешское правительство до сих пор не признало Стамбульскую конвенцию, которая на законодательном уровне служит в качестве защиты от любой формы гендерного насилия. Под вопрос даже ставится необходимость ее существования. В общем, дискурс в Чехии ведется так, что женщины не является равной мужчинам. И, несмотря на то, что многим не по душе такое слышать, на символическом уровне это проявляется через институты власти – в неприятии законов. К тому же, сколько женщин мы видим в политике – в парламенте, на важных позициях?»

По ее мнению, если углубляться в социально-политические причины, то отсутствие второй волны феминизма, на которую указывает и Барбара Гавелкова, безусловно сыграло свою роль. Поэтому Чехии сейчас приходится наверстывать:

Фото: Prachatai,  Flickr,  CC BY-NC-ND 2.0
«Со второй волной феминизма в США, а также во многих западных странах – в 1960-е, 70-е и 80-е годы – происходило выявление того, насколько патриархат проник в общественные структуры, на рынок труда, в суды и т.д.

В Чехии этого не могло произойти по историческим причинам. Этот процесс проходит сейчас, наряду с такими аспектами как, например, ослабление гендерной идентичности. Здесь ведётся многоуровневая феминистическая дискуссия, но только не в том смысле, что в других странах ситуация проще. Отличие в том, что здесь в Чехии в данный момент одновременно решаются сразу несколько вопросов. В странах без социалистического прошлого всё проходило поэтапно».

Харви Вайнштейн,  фото: Жорж Биар,  Wikimedia Commons,  CC BY-SA 3.0
Однако вернемся к жертвам домогательств и сексуального насилия. На что они могут рассчитывать, если, как говорят наши респонденты, ни в обществе, ни в юридической среде нет даже понимания проблемы, с которой они столкнулись?

На вопрос о том, какова вероятность, что в Чехии всплывет дело, подобное случаю Харви Вайнштейна, и закончится подобным приговором, Зузана Андреска отвечает с сомнением: «Вероятность маленькая, учитывая количество подобных случаев к сегодняшнему дню. Барбара Гавелкова в своей книге об истории гендера и законе обнаружила, с оглядкой на социалистические прошлое, всего два казуса, связанных с сексуальным насилием. Эти случаи показывают, что суды не умеют работать с проблематикой: уж очень много вторичного обвинения жертвы, когда вина перекладывается на жертву и под вопрос ставится её поведение, а не поступок обвиняемого. Исходя из этих примеров, можно сказать, что дорога к справедливости настолько терниста, что по ней никто не захочет идти».